История любит приколы. Самый большой в мире остров, на 9/10 покрытый вечным льдом, называется Зелёной Землёй. А зелёный остров Исландия, 9/10 которого ото льда свободны, – землёй ледяной. Самое большое европейское государство – Дания. Эта огромная – три с половиной Украины! – страна на карте Европы находится с трудом – 98% её территории лежат в Западном полушарии.
Исландия и Украина чем-то неуловимо похожи. У обоих есть великий бард (исландский, правда, картин не писал. Но тоже предпочитал иным местам столицу нашей империи – только уже не Петербург, а Москву). Кильян Гвюдйонссон, Нобелевский лауреат под именем Халлдоур Лакснесс – матёрый человечище скандинавской литературы. Настолько матёрый, что даже мой сильнейший буквенный голод в вагоне поезда Симферополь-Мурманск не заставил осилить его «Свет мира» – книгу, пугающую своей толщиной, не говоря уже о непроизносимых именах. Длиной имён собственных исландский похож на венгерский – и как англичане обходятся короткими словами? Понятно, исландцы своим скальдом гордятся, но в Европе знают другого Гвюдйонссона – Эйдура, звезду «Манчестер Юнайтед». Ещё одна параллель относится к тому времени, когда Украина называлась Малороссией. Исландия, правда, из многовековой унии с Данией – то вместе с Норвегией, то сама по себе – вышла в 1944 году, но это официально. Фактически же Копенгагену окончательно стало не до Рейкьявика уже в 1940-м. Просто раньше провести референдум не получалось из этических соображений – как-то неловко, война всё-таки. А в 1944-м исход войны ясен, на острове американские морпехи – пора. Так что период становления национального самосознания там прошёл успешно и давно прекратились диалоги типа: «Кто ты такой?! – А ты кто такой?! – Да моя бабушка была датчанка!»
Там, если судить по их сагам, вообще самая древняя демократия. Под вековым утёсом животрепещущие вопросы решались всем взрослым населением, включая женщин – избранные старцы только следили за их исполнением, когда народ опять разбредался по стране. Кстати, чтение саг, даже великого Снорри Стурлуссона – довольно тягомотное занятие. Квинтэссенция их сводится к хрестоматийному «Здесь Гаральд Синий Зуб разнёс череп Ульву Немытому во имя Вотана». Хотя на самом деле убийств в сагах немного – больше всё похищения да изнасилования. Приелись, что ли, убийства? Наверное, ибо самым жестоким наказанием считалось изгнание – на Сицилию, например, или в Константинополь. Своеобразно понимали правосудие.
Там много забавного. Исландский округ называется сисла – сразу вспоминается «Самсла дураксла!» из сказки про Мумми-троллей. Ещё это нация поэтов, причём буквально – едва ли не каждый напечатал хоть одно стихотворение в одном из ну очень многочисленных поэтических альманахов. Что делать, когда писателей больше, чем читателей? Ничего – в стихах там и тосты, и эпитафии, не говоря уже об объявлениях и рекламе. Лучшие барды даже получают какие-то кроны. Попробуй убеди человека, да ещё высоким стилем, что под гранитной плитой именно нашей конторы ему земля будет пухом!
Самолёты садятся в Кеблавике – здравствуй, НАТО! Американцы облюбовали здесь место для базы ещё в 1941-м. Отсюда рукой подать до дымной бухты Рейкьявика – скандинавы говорят Рийкьявик, но нам виднее. Давно нет салотопен, дымы которых дали название городу – бухта была китобойной базой последовательно басков, голландцев, англичан, норвежцев и датчан. Сейчас никакой, даже самой безобидной промышленности. По населению Рейкьявик даже по нашим понятиям город, но он почти весь двухэтажный, наполовину деревянный, и это мешает воспринимать столицу иначе как деревню. Из четвертьмиллионного населения острова в Рейкьявике живёт треть, вместе с Кеблавиком и Акюрейри – больше половины, что же остаётся прочим трём десяткам исландских «городов»? Полярный в Мурманской области на фоне главного города Исландии производит впечатление блестящей шумной столицы – да не обидятся полярнинцы, не могу навскидку вспомнить похожий по размерам северный город. В домах стоят электрические плиты, и за горячую воду исландцы почти ничего не платят – она поступает прямо из ада. Так же обогревают теплицы, так что на столах теперь не только капуста и репа. На фоне даже простецкой скандинавской кухни исландская выглядит блёкло. Жизнь на острове вообще не назовёшь досугом – холодное лето, лютеранская церковь. Молоко, овечий сыр, скир (нечто вроде прокисшей сметаны), каша, картошка, баранина и рыба – это не то чтобы столпы здешней кулинарии, это практически всё меню. Исландцы сладкоежки, но местные кондитеры явно предпочитают количественный подход качественному. В моём понимании это не недостаток – политые мёдом блинчики лучше эфемерного пирожного, куда забыли положить сахар, масло и шоколад. Кофе, как и во всей Скандинавии, пьют литрами, предпочитая заварной – растворимый напоминает о цикорной бурде, которую по бедности хлебали до войны. Ворвань, эта непонятная то ли еда, то ли топливо, теперь экзотика для храбрых туристов. В своё время мне довелось попробовать, так сказать, в усечённом варианте – на хлебе, а принято есть ложкой. Свиное сало, даже сырое, против неё – изысканный, ароматный и бескалорийный деликатес.
Странно, что в отличие от Нидерландов здесь нет культа селёдки, хотя именно сельдь – альфа и омега всей экономики и редкая радость, наряду с поэзией и футболом. Не как профессионал, но как любитель скажу: исландская селёдка – лучшая. Сейчас изобилие этого продукта в любых видах, но даже самой вкусной далеко до той, что я пробовал в олимпийском 1980 году из маленьких квадратных баночек с надписью «Сельдь филе кусочки в вине. Рыбоконсервный завод в Акюрейри». Может, это потому, что селёдка – на экспорт, а едят в основном треску и сайду. Правда, от изобилия последних тоже идут извращения, самое безобидное из которых – сложно найти в поленнице рыбы гарнир.
Прогулочный флот (а такой, как ни странно, тоже имеется) больше всего напоминает не норвежский и не датский, а японский. По качественному составу, разумеется. К мореходности и надёжности и те, и другие островитяне предъявляют серьёзные требования. Хотя ни один исландский камень не лежит севернее Полярного круга, Датский пролив и Гренландское море – уже Заполярье. На катерах – «глубокое V», всё, что можно, закрыто рубками, движки – шведский Volvo-Penta, датский Bukh, «японцы» тоже популярны. И там, и там трудно сказать, где кончается коммерческий флот и начинается прогулочный, тем более что основа часто одна и та же. Да и само понятие прогулки подразумевает рыбную ловлю. Кому придёт в голову использовать лодку как плавучий пляж в стране, где средняя температура июля +10, а двух погожих дней подряд не выдаётся вообще?
Если в промышленной Японии предпочтение отдают отечественным верфям – преобладают «Ямахи», «Ниссаны», «Янмары», то в Исландии, где промышленность сводится к паре стекольных и цементных заводов – почти стопроцентный импорт. Судоремонт развит, с судостроением тяжелее. Каких-то чисто исландских традиций нет – откуда им взятся на острове, где не растёт ничего выше травы? Однако в окрестностях Рейкьявика удалось отыскать верфь с претенциозным именем «Клеопатра». В обычном ангаре, каких в том же Николаеве десятки, строят катера трёх типоразмеров – 9, 10 и 11,5 м с тем же названием. Рабочая и рыболовная модификация отличаются только планировкой – «workboat» внутри напоминает маршрутку. Что понятно – на нашем канцелярите все исландские городки именовались бы «портопункты».
«Фарватер» регулярно описывает норвежские Viknes, продукцию островитян можно смело помещать рядом с надписью «найдите десять отличий». Вообще-то таким и должен быть катер для серьёзной воды. На Севере, если с утра штиль и солнце, ещё не значит, что к первому кофе-тайму не начнётся метель. Волны сомкнутся, замрёт последний крик – и никто с обрыва не ответит, даже эхом. Есть в траулерах, пусть и «нечистокровных», такая черта – на них чувствуешь себя уверенно, даже уютно, как в хорошо разношенной обуви. А это важно, ибо в Исландии, да и в Канаде, Норвегии, на Кольском полуострове при желании свести счёты с жизнью мысль утопиться придёт в голову последней.
Но даже самая спортивная рыбная ловля – это ещё не экстрим. В Исландии нет корриды, цены на алкоголь запредельны. Изредка, но всё же и в мирных фермерах и художниках просыпается кровожадность, наглость и презрение к установленным не ими законам. Викинги, что ж поделать. Запрет на китобойный промысел в Исландии не действует. Не надо думать, что завалить левиафана немыслимо без плавбазы и гарпунной пушки. При наличии хорошего катера это возможно и из карабина и даже гладкоствольного ружья, и большинство китов отправляют на тот свет частным порядком. Официальное оправдание, в том числе и перед правительствами иностранных государств, давно и тщетно взывающих к альтингу о прекращении этого дела – киты жрут нашу рыбу. Наверное, какой-то смысл в этом имеется – в желудке настоящего полосатика спокойно прессуется полтонны креветок или сельди, а ест кит не раз в месяц. Но, скорее всего, исландцев, выходящих на китовую ловлю, греет мысль, что не только они могут забить кита, но и кит их. Изредка так и случается. Лучше бы прыгали с парашютом – там, говорят, процент несчастных случаев больше.
Это, может, дома исландцы белые и пушистые, а в бытность СССР наши моряки не сильно рвались на остров. За ремонт, случись что, сдерут семь шкур и тебе же продадут втридорога, а кроме красивых и тёплых свитеров привезти оттуда нечего. Зато перспектива общения с каким-нибудь вставшим не с той ноги капитан-лейтенантом тамошнего флота не вдохновляла, даже если все документы и квоты в порядке. Вот, даже с бессловесными животными устраивают из-за рыбы такие разборки! Поэтому в территориальные воды заходили неохотно и недалеко. Исландские сторожевики – ракетные катера, построенные в славном городе Бергене, со скоростью в полсотни узлов и комплексом «Локи» или «Тор» способны мгновенно отправить сквозь тёплые воды Гольфстрима корабль во много раз больше себя. И это при том, что к судам под красным флагом относились лояльно – с англичанами и немцами развязывались настоящие «тресковые войны». Всё хорошо в меру, но, может, такое отношение к дарованным богатствам – одна из причин, по которым самая нищая страна Европы быстро поднялась в первую тройку по уровню жизни?
Несмотря на последний факт, иммигрантов в стране очень мало и все они более или менее легальны. Всё понятно – остров, «тропами Хо Ши Мина» не проберёшься. Но наши, я думаю, это дело исправят, ведь уже сейчас украинцы на первом месте среди прочих въехавших в страну, причём с большим отрывом. Получить вид на жительство просто – рассказанная полиции история должна быть правдоподобна, а проверять её не станут. Как в сказке: рассмешил царевну – получай полцарства. Не поверят – отправишься обратно в Осло или Копенгаген, откуда прилетел. Сам не стал бы и пробовать. Да, дадут бесплатное жильё, устроят на работу (самостоятельно искать не можешь, да сразу и не найдёшь), детям – школа и гражданство. Языку и компьютеру учат солидно – по сто бесплатных часов. Можно требовать (да, именно так, а не просить) и еду, и одежду. Но с карманными деньгами, иначе с пособием – труба. Рецепты жизни на 150 евро (в Исландии кроны, но для ясности) в Украине известны – вегетарианство, прикид «second hand». Курить можно бросить, хотя в целом не ахти какое подспорье. Что делать с этой суммой в каком-нибудь городке с мелодичным именем Хъёр – тут фантазия складывает крылья. Но главное – климат. Весь год в Исландии – сплошной крымский ноябрь. Да, холода нет, но нет и тепла. Умеренность, блин, и аккуратность. Два десятка лет для меня смена времён года знаменовалась тем, что я менял зимнюю куртку на летнюю и снимал один свитер. Возвращаться к этому, да ещё по доброй воле?
Словом, народ особо не рвётся на остров ни насовсем, ни так, поглазеть. Живую Бьорк всё равно не покажут, как и Бобби Фишера, которого тут иначе, как «наш Мао», и не называют. Посещение музея концептуального искусства у человека нормального вызывает из памяти только одну фразу: «Хорошими делами прославиться нельзя». На человека неподготовленного сильное впечатление произведёт ледник Брадамеркур, но в погожий день и если смотреть с воды. Это как мыс Айя в Крыму – все прочие ракурсы заведомо проигрышные. И от столицы далековато. Вне конкуренции только долина Гейзир – что там, понятно. Ещё такое можно увидеть на Камчатке, но Исландия ближе. А ещё там есть действующие вулканы Гекла и Локи, мощнейшие водопады Гоудафосс и Дехтифосс, и для полного счастья, согласно пословице, не хватает только кассира, который выдаёт тебе деньги.
